- Эй! Живой там?

Вслед за этими словами подошедший – лежавший под машиной человек видел только мягкие кожаные сапоги – похлопал ладонью о железный бок.

- Не хуже твоего. – лаконично отозвался лежавший под машиной.

- Долго ещё будешь возиться?

- Нет. Все кишки с обеих осей и из передач я уже вычистил, но какая-то сволочь исхитрилась перерезать тормозной трос…

- У твоего чудовища есть тормоза? – усмехнулись снаружи. – Я думал, у вас с ним больше общего.

На это лежавший под машиною не ответил. На нём была клетчатая рубаха, джинсовый комбинезон и большие защитные очки – совсем не лишняя вещь, если учесть, сколько дряни насыпалось с днища ему на волосы и в бороду, покуда он тут лежал.

- Подай ключ. Тринадцать на четырнадцать, — сказал он.

- Ну ты наглец, — подивился стоявший рядом с машиной, но все же, судя по голосу, повернулся к стоявшему поблизости ящику с инструментами. – Ты не позабыл, с кем разговариваешь?

Ключ упал на самый носок мягкого сапога, и меткий пинок тут же отправил его к самой руке лежавшего под машиной.

- Благодарю, — отозвался он. – Нет, не забыл. А ты не забыл, что мне не полагается проявлять к тебе никакого почтения?

Мягкие сапоги исчезли из поля зрения – их хозяин, судя по всему, уселся на крыло машины.

- Всё держишься за своего Христа? – теперь его голос, тронутый дружелюбной усмешкой, звучал чуть глуше. – Даже после того, что здесь увидел?

- А почему я должен был разувериться в Нём? – угрюмо спросил светлобородый человек в клетчатой рубахе. Подтягивая гайку и морщась – черные чешуйки засохшей крови снова посыпались ему на лицо. – Если уж меня не разубедила в Его словах жизнь там? Он сказал – «да будет слово ваше «да-да» или «нет-нет», прочее же все от лукавого», а все вокруг орали, что надо учиться идти на компромиссы. Я поверил Ему, а не им. Он сказал – «не хлебом единым жив человек», а все вокруг орали, что всему основа экономика, что все продается и все покупается. Я поверил Ему, а не им. Он сказал «не бойтесь убивающих тело», а все орали, что дороже тела ничего нет. Я поверил Ему а не им. И если здесь я убедился, что твердое слово, бескорыстие и отвага не остаются без награды – так почему же я должен разувериться в Нем?

Покончив с гайкой, он щелкнул пальцем по новому тросу, послушал, как тот загудел, и добавил негромко:

- А что здесь нет Его, так я и раньше знал, что самоубийцы попадают не к Нему, а в одно место с язычниками и их идолами.

- А разве ты не видел здесь многих, кто жил и умер не хуже твоего, ничего не зная о твоем Христе? – спросили сверху. Человек в комбинезоне и клетчатой рубахе принялся ногами вперед выкарабкиваться из-под машины.

- Если человек голоден, и кто-то дал ему хлеб – разве не будет он благодарен тому, кто дал ему этот хлеб? И разве будет благодарность меньше, когда узнает он, что ему могли дать этот хлеб другие? Ведь дал-то – тот, кто дал.

Он зажмурился от яркого света, вытирая ветошкой руки. Когда он все же приоткрыл глаза, то увидел уже ставшие привычными очертания Дома С Тысячью Дверей и его уходящей к облакам кровли из щитов, вперемешь с кусками танковой и корабельной брони.

- Упрямый ублюдок, — с огромным удовольствием произнес одноглазый длиннобородый старик в огромной меховой шапке, спрыгивая наземь и протягивая садящемуся человеку в комбинезоне и клетчатой рубахе руку из-под синего плаща. – Ты сопливый упрямый ублюдок, Марвин Химайер…

#onongn

add comment recommend bookmark subscribe