Рванув рубаху на груди,
Дрожащим грохотом разлёта,
Уходят в небо самолёты,
Пытаясь утро разбудить.
Их изначально путь высок,
Их синева слепяще манит,
Они таранят небо лбами,
Форсажный ощутив рывок.
Смотрите, вот один вблизи,
В единоборстве с небосводом,
Он геометрией обводов
Рвёт неподатливую синь.
Он ввысь идёт, на потолок,
Туда, где хрустко ломки судьбы,
Он жадно впитывает грудью,
Летящий бешено поток.
Скользнёт в бездонье голубом
Пушистый след полоской быстрой,
И ахнет вдруг над головой,
Отдавшись в грудь, сверхзвука выстрел.
Всё твёрже мышцы бустеров,
Всё реже холод стратосферы,
Но звонок ход расходомера
Среди приборных голосов.
Так что же, замедлять полёт,
Вещая всем красиво-лживый
Экономичного режима
Трусливо-ханжеский расчёт?
Нет, к чёрту! Жить — так на бегу!
Ведь крылья держатся за воздух,
И, значит, он поступит просто,
Продолжив жёсткую игру.
И твёрдо веря в выбор свой,
И делом обрывая споры,
Меж сопок, от бессилья чёрных,
Он поиграет с высотой.
На выдохе последний гул
Он вздыбит вдруг концертом сольным,
Лихой расчётливостью полня
Каскад раскатистых фигур.
И, довершая свой полёт,
И дожигая сердца пламя,
Над запрокинутыми лбами
Крутой заложит разворот.
И вниз, по выемке распадка,
Скользнёт к началу полосы,
Печальным свистом огласив,
Свою усталую посадку.
Он припадёт к земле щекой,
Он сложит крылья за спиною,
И двигатель, не знавший сбоев,
Вдруг захлебнётся тишиной.
Всё кончено, финал известен, -
Всё там же горизонт вдали,
И повлекут его вдоль плит,
В ворота, дышащие бездной.
Мелькнула пламенным угаром
Похожая на жизнь игра.
Он спит под саваном чехла,
Во мраке мёрзлого ангара.
add comment
recommend
bookmark
subscribe