Если зайти в один крошечный, одноэтажный, заплеванный парижский бар, а за стойкой в этот вечер – правильный бармен, то ты сможешь увидеть уникальную галерею утраченных произведений некоего Анри Бошана. Но сначала нужно доказать, что ты поклонник художника.

Тебя спросят: «Чего вы желаете выпить этим славным вечером?». Несмотря ни на что, отвечай «абсент». Любой другой напиток, будь то вода или виски, убьет тебя во сне.

Затем тебя спросят о сорте, и ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно сказать одно из двух: «Такой, что человеку не по силам выпить» либо «Хороший. Самый лучший». Если спросишь другой абсент, то 13 дней тебя будут мучить ночные кошмары. С каждой ночью они будут все страшнее, пока не придет тринадцатый кошмар, который будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь и во сне, и наяву. Не пытайся обмануть бармена – дверь за тобой заперта. Придется пить то, что он даст, даже если это верная смерть. То, что столь могущественный человек удостоил тебя аудиенции, — уже большая честь. Кроме того, я слышал, как умирающие в предсмертном хрипе хвалили его напитки.

Если ты зашел так далеко, прежде чем твоя судьба станет неотвратимой, бармен скажет: «Будьте поосторожнее – это мой лучший абсент». Тут можно сделать одно из двух. Можно сказать дословно следующее: «Я переоценил свои силы и желаю вам доброго вечера». Если бармен кивнет, ты можешь выйти в ту дверь, через которую вошел, совершенно невредимым, ничего не приобретя и ничего не потеряв (кроме проведенного в баре времени).

А можно и продолжить. Тебе дадут семигранный бокал, каждая грань которого изящно изгибается под чашей, постепенно образуя гладкую и удобную ножку. Еще тебе достанется очень, весьма, крайне особенная ложка для абсента в форме ключа; через дырочки на конце ключа спирт заливает кубик сахара. И, конечно, ничем не помеченная бутылка, давно лишившаяся этикетки, с прилипшими к бокам обрывками бумаги, вся покрытая вековой пылью.

Ложка совершенно плоская, но у нее две различающиеся по виду стороны: одна с желобком вдоль ручки ключа, а другая без. Опусти ключ желобком вниз. Если ты попробуешь сделать это, держа ключ лицевой стороной, то вкус абсента будет омерзительным, нос у тебя словно запылает, а глаза сожмутся в глазницах от зрелища неописуемых кошмаров из иных миров. Итак, если ты держишь ложку правильно, начни готовить абсент «по науке» (положи сахар на ложку и заливай спиртом, чтобы он приобрел характерный цвет и «особые свойства»).

Скажи «За ваше здоровье!» своему другу бармену и пей до дна. Если пить иначе, абсент прожжет твои внутренности, cловно ты залил в них серную кислоту.

Если все сделано правильно, свет, и без того тусклый, полностью погаснет и бар охватит тьма. Не бойся; темнота – знак того, что ты допущен к осмотру экспоната. Пережди темноту, и будь нем как могила, иначе бармен поможет тебе в ней оказаться.

Наконец (довольно скоро, через две-три минуты) яркий зеленый свет прожектора засияет на двери на дальней стене бара. Весь бар будет залит зеленым, и не только из-за прожектора. По комнате неспешно полетят сферические зеленые сгустки света, а бармен куда-то исчезнет, а с ним – и сидевшие в баре ничем не примечательные посетители. Здесь никакой угрозы нет, считай этот момент своего рода «островком безопасности». Если ты не допил абсент, можешь его оставить, но спирт может и пригодиться. В любом случае возьми ложку и вставь в светящуюся зеленым замочную скважину портала. Она прекрасно подойдет и, когда она достигнет конца скважины, раздастся звонкий щелчок.

Внутри будет небольшой лифт, где тебя будет ждать самая прекрасная женщина, какую возможно видеть глазам смертных; ее будет освещать зеленый свет под особым углом, преломляясь за ее спиной в линии, напоминающие крылья.

Сама Зеленая Фея спросит тебя: «Вам наверх?», и, учитывая, сколько всего ты уже преодолел, разумнее всего будет ответить утвердительно.

Осталось последнее препятствие. Она спросит тебя, когда ты будешь заходить в лифтовый отсек: «Как вы оцениваете сюрреализм Бошана в сравнении с творчеством, скажем, Рене Магритта?» В ответ обязательно нужно сказать: «Сегодня я пришел посмотреть не только на искусство».

Ответь иначе – и зеленый прожектор погаснет, двери захлопнутся, а лифт провалится в кажущуюся бездонной черноту, которую прорежет свет только когда лифт достигнет глубин адской бездны. Итак, если лифт пойдет наверх, то зеленый свет также погаснет, но ему на смену придет прохладный свет луны. Но прежде чем ты сможешь распознать его, лифт достигнет верха… ну, чтобы все не усложнять, назовем это шахтой.

В этом я не так уверен, как в остальном, но говорят, если Зеленая Фея перед выходом из лифта поцелует тебя в щеку, тебе всегда будет сопутствовать творческое вдохновение: неотступная, вечно переменчивая муза. Ее нельзя об этом просить, нельзя целовать ее самому, она должна сделать это по собственному желанию. Если же нет… что же, ничего не произойдет, но зачем делать это попусту и сердить женщину, столько лет хранившую полотна Бошана в неприкосновенности? Из лифта ты попадешь в гостиную начала прошлого столетия, где на левой половине стены напротив будет висеть афиша Анри Бошана, а справа будет дверь.

Имеет смысл не спешить и прочитать афишу – там разъясняется значение Анри Бошана. Видишь ли, в 1920-е годы он был голодающим сюрреалистом, творившим, чтобы освободиться от всякого предумышления, и это ему удалось. Как-то раз, проведя ночь в крошечном, одноэтажном, заплеванном парижском баре, он начал писать… узоры. Сначала геометрические. Затем полные фракталы. Затем изображения, которые появятся на полосах газет на следующий день. Затем – на следующей неделе. Затем – 50 лет назад, через 100 лет в будущем, 200 лет назад…

Потом, в последнюю ночь своей жизни, он похитил трех молодых девушек прямо из их жилищ, убил их и написал свои величайшие шедевры красными и желтыми красками их крови и желчи девственниц.

Он покончил с собой сразу же, как только написал 13 картин.

Они – за дверью.

На первых шести, расположенных слева, изображено следующее (слева направо): происхождение Вселенной, единственный подлинный облик Бога, каким его может увидеть человеческий взор, написанный с натуры портрет Иисуса Христа, бескрайние облака Царства Небесного, все папы римские, начиная с первого и вплоть до еще незнакомых лиц, и изображение Иисуса, каким он явится в свое второе пришествие.

На других шести, расположенных права, изображено следующее (справа налево): катаклизм, уничтожающий Вселенную, единственный подлинный облик сатаны, каким его может увидеть человеческий взор, написанный с натуры портрет Иуды, бескрайнее пламя ада, все демоны, воплотившиеся в человеческом теле, начиная с первого и вплоть до еще незнакомых лиц, и изображение Антихриста, каким он явится в свое второе пришествие.

Итак, шесть плюс шесть равно двенадцать. А что же с тринадцатой картиной?

Она висит на гвозде холстом к наблюдателю, а изображением к стене. Перед ней протянута веревка, преграждающая путь ещё на дальних подступах, а под перевернутым изображением есть надпись на трех языках. Верхняя – письменами серафимов, нижняя – рунами высочайших демонических орденов, а посередине – по-латыни.

НЕ ТРОГАТЬ

Так же, как и с поцелуем, тут я не могу быть до конца уверен, но все же… Мне доводилось слышать, что, умирая, Бошан неведомым образом содрал с себя кожу, вырвал из себя все внутренности и саму душу и нанес их на полотно, создав своего рода коллаж. Как он взял собственный труп и создал столь чудовищный шедевр, я никогда не смогу сказать, а если мог бы, то не осмелился.

Итак… если ты доберешься туда, может, перевернешь полотно и как-нибудь мне расскажешь? Например, за выпивкой.

#oseszn

add comment recommend bookmark subscribe